Библиотеки сейчас снова начали получать различные "толстые" журналы. Но мало их получать и расписывать, о них нужно регулярно рассказывать, нужна реклама. Для читателей необходимо организовывать выставки различных форм, готовить информационные обзоры и печатные материалы.
В качестве примера возьмем журнал "Знамя".
"Знамя" - толстый литературный журнал, издающийся с 1931 года, в котором печатались корифеи советской литературы, а после 1985 г. произведения, во многом определившие лицо горбачёвской перестройки и гласности. Сегодня журнал стремится играть роль выставки достижений литературного хозяйства, публикуя не только признанных мастеров, но прозу и поэзию молодых писателей, которых критика называет будущим русской литературы.
Первый и второй номера журнала в ЖЗ представляет ответственный секретарь, зав. отделом прозы журнала "Знамя" Елена Холмогорова:
Двор пуст и на расправу скор
и режет без ножа.
Чье там окно глядит в упор
С седьмого этажа?
Как чье окно? — Твое окно,
ты обретался здесь
и в эту дверь давным-давно
входил, да вышел весь.
Федор Федорович Буленбейцер, герой романа Георгия Давыдова “Крысолов”, посвятил жизнь истреблению этих мерзких грызунов, воплощенных, в его глазах, в облике большевиков: “Особенно он ценил “Крысиный альбом”. … На каждой странице альбома — фотография большевистского вождя и рядом же — как отражение — фотография крысы. Все они тут — пойманы и распределены по подвидам. Ленин в гробу средь венков — и издохшая крыса со сплющенной головой”. Его друг и антипод Илья Полежаев, напротив, работает над идеей человеческого долгожития, а в идеале — бессмертия. Окончание романа — в следующем номере.
В стихах Сергея Круглова из подборки “колокольчик цимцум” наверняка читателю запомнится перифраз:
кто говорит что на любви не страшно
тот ничего не знает о любви
То, что теперь называется офисом, раньше именовалось конторой. Но нравы бюрократического организма те же: интриги, борьба за место под солнцем и т. д. Но поскольку современный офис имеет еще в своем генезисе банду, борьба эта острее и жесттче. В рассказе Александра Кабакова “Мне отмщение” некий N замышляет и до мелочей разрабатывает убийство бывшего друга и шефа, чье расположение потерял, некого Х и в последний момент передает свое намерение Всевышнему.
Бахыт Кенжеев представил на суд читателей свои ранние стихи подд общим заголовком “Глиняные плиты”.
Не стоит завидовать солнцу востока,
незрячим проулкам и шёлковой тьме.
Огромное небо и здесь одиноко,
и сердце похоже на розу в тюрьме.
Стихи двадцатидвухлетнего участника 11-го Совещания в Липках Григория Медведева “В коридорном тепле” неожиданно зрелые и горестные:
всего-то один клик –
вот тебе лента.ру, а вот тебе дантов ад,
ну-ка прочти пару строк из них наугад.
вспомни: двухтысячный год, читальный зал
в черноземном райцентре, где ты
выклянчивал данте с платоновым и читал,
до закрытия, до темноты.
Рассказ живущей в Америке Сандры Ливайн “Эплвуд, Нью-Джерси. Будний день” строится как детектив, но читатель напрасно ждет преступления — оно не состоится, хотя логика сюжета ведет именно к нему.
“Карт-бланш”. Поэт Александр Еременко представляет молодого прозаика Светлану Егорову с циклом коротких новелл “Тринадцатый рассказ”: “Я понял, что читаю какую-то прозу, которая мне странным образом нравится и по какой я что-то в последнее время заскучал”.
"Стихотворение Игоря Шкляревского “Воспоминание о славгородской пыли”, которым открывается февральский номер “Знамени”, — сценка из провинциальной жизни, выхваченная зорким глазом поэта:
Это пыль на обочине
или поэзия пыли
или полустихи, полупроза
с отпечатками пальцев завхоза
на бутылках портвейна
молдавского красного.
Повесть Даниила Смолева “Письма для ДАМ” — полная сарказма реакция молодого писателя на появление в “Твиттере” записей президента Медведева. События дачной жизни, размышления на вольные темы— все это находит отражение в виртуальных письмах высокому адресату.
Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается “Блокадной балладой”. Но процитирую третье из заглавных стихотворений “Техника расставанья”:
Когда собирается вроде тучи
тяжёлая мысль, угрожая
припадком падучей,
и гиблого ждёт урожая,
когда шевеление её близко,
и тени выходят из ниши,
и ласточки низко
хлопочут, ныряя под крыши,
я строю привычную оборону
из кавалерии лёгких
залётных (лишь трону —
взовьются), от горя далёких,
я быстро по дому иду со спичкой,
и вот уже свечи пылают,
и страх мой привычка
лечебной пыльцой опыляет.
Окончание романа Георгия Давыдова “Крысолов”. Время действия последних частей книги — Вторая мировая война. Герои проводят ее в Швейцарии, напряженно следя за событиями в Восточной Европе. Илья Полежаев в лаборатории Тимофеева-Ресовского изобретает “эликсир счастья”, но тайну формулы чудесного зелья уносит в могилу — после войны он погибает в Гулаге.
Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: “Казнь звуколюба”.
Какая ночь! Какая ночь, желанный и милый друг!
Какой сонет я сочинил туманный и полный мук.
Какие я нарисовал картины и, полный тьмы,
смотрел весь день на мокрые машины, людей, дымы,
чертил на затуманенном окошке смешной зигзаг,
и дождь шуршал тихонько по дорожке (и капал в бак).
Как мне теперь, нелепому, подняться над всем земным?
К земле прижаться, с небом не расстаться, как этот дым.
Иронический смысл названия рассказа Дениса Гуцко “Мужчины не плачут” раскрывается по ходу повествования о судьбе женщины, вечно покидаемой легким на измены мужем. Какое-то время она находит утешение с героем курортного романа, но в конце концов все возвращается на круги своя: любовник уходит в свою семью, муж — в свою".
Это пыль на обочине
или поэзия пыли
или полустихи, полупроза
с отпечатками пальцев завхоза
на бутылках портвейна
молдавского красного.
Повесть Даниила Смолева “Письма для ДАМ” — полная сарказма реакция молодого писателя на появление в “Твиттере” записей президента Медведева. События дачной жизни, размышления на вольные темы— все это находит отражение в виртуальных письмах высокому адресату.
Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается “Блокадной балладой”. Но процитирую третье из заглавных стихотворений “Техника расставанья”:
Когда собирается вроде тучи
тяжёлая мысль, угрожая
припадком падучей,
и гиблого ждёт урожая,
когда шевеление её близко,
и тени выходят из ниши,
и ласточки низко
хлопочут, ныряя под крыши,
я строю привычную оборону
из кавалерии лёгких
залётных (лишь трону —
взовьются), от горя далёких,
я быстро по дому иду со спичкой,
и вот уже свечи пылают,
и страх мой привычка
лечебной пыльцой опыляет.
Окончание романа Георгия Давыдова “Крысолов”. Время действия последних частей книги — Вторая мировая война. Герои проводят ее в Швейцарии, напряженно следя за событиями в Восточной Европе. Илья Полежаев в лаборатории Тимофеева-Ресовского изобретает “эликсир счастья”, но тайну формулы чудесного зелья уносит в могилу — после войны он погибает в Гулаге.
Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: “Казнь звуколюба”.
Какая ночь! Какая ночь, желанный и милый друг!
Какой сонет я сочинил туманный и полный мук.
Какие я нарисовал картины и, полный тьмы,
смотрел весь день на мокрые машины, людей, дымы,
чертил на затуманенном окошке смешной зигзаг,
и дождь шуршал тихонько по дорожке (и капал в бак).
Как мне теперь, нелепому, подняться над всем земным?
К земле прижаться, с небом не расстаться, как этот дым.
Иронический смысл названия рассказа Дениса Гуцко “Мужчины не плачут” раскрывается по ходу повествования о судьбе женщины, вечно покидаемой легким на измены мужем. Какое-то время она находит утешение с героем курортного романа, но в конце концов все возвращается на круги своя: любовник уходит в свою семью, муж — в свою".
P.S.
Обязательно обратите внимание на дискуссию " Поэзия ХХI века: жизнь без читателя?".
Обязательно обратите внимание на дискуссию " Поэзия ХХI века: жизнь без читателя?".
"Есть все основания думать, что русская поэзия переживает сейчас пору неслыханного, фантастического расцвета. Никогда еще в стране и за ее пределами не выходило так много стихотворных сборников...
Нет только счастья.
Потому что число читателей поэзии с каждым новым годом, с каждым новым альманахом или авторским сборником неумолимо сужается, измеряясь уже не сотнями тысяч, как бывало, а просто сотнями, если не вовсе десятками".
Потому что число читателей поэзии с каждым новым годом, с каждым новым альманахом или авторским сборником неумолимо сужается, измеряясь уже не сотнями тысяч, как бывало, а просто сотнями, если не вовсе десятками".
Наша библиотека имени Фёдора Абрамова уже давно работает с толстыми журналами. По окончании года библиограф составляет аннотированный список лучших публикаций за прошедший год. Проводим библиографические обзоры для читателей и коллег.С этого года вся информация о работе размещена на сайте nevcbs.spb.ru.Журналы у нас не стоят на полках
ОтветитьУдалить